Против алчности

Специалисты по экономической теории могли бы покривиться, читая яростные пассажи знаменитого автора знаменитого же термина «текучая реальность» (описывающего быстро меняющиеся обстоятельства жизни в современном мире, к которым индивиды не успевают адаптироваться), поспорить с формулами и более свежими и углубленными статистическими данными на руках, поговорить о том, что есть неравенство доходов, а есть неравенство богатства. Или более капиллярно исследовать феномен избыточного потребления, как это сделали сэр Роберт Скидельски и его сын Эдвард в работе 2012 года How much is enough. Порассуждать логически, в чем и как неравенство полезно для экономического роста и конкуренции. Констатировать кризис равенства, как это сделал выдающийся французский социолог Пьер Розанваллон. Оценить неадекватность восприятия уровня неравенства гражданами той или иной страны, как это сделали Владимир Гимпельсон и Дэниэл Трейсман.

Однако Бауман, человек непростой биографии, в чем-то, впрочем, типичной для интеллектуала XX века (родился почти 90 лет назад в Познани в еврейской семье, воевал, был убежденным коммунистом, а в 1971 году его изгнали из Польши, он осел в Англии и работал в университете Лидса) в этой своей книге обличает капиталистический консьюмеризм даже не с философско-марксистских, а с почти религиозно-моралистских позиций. «…колода, которую нам, обитателям капиталистического, индивидуализированного общества потребителей, снова и снова сдают во всех или почти во всех играх, из которых состоит наша жизнь, устроена так, что козыри в большинстве случаев достаются тем, кто наживается или надеется нажиться на неравенстве…»

Есть, впрочем, у Баумана констатации, с которыми (с некоторыми оговорками) согласились бы и экономисты: «…почти во всех странах мира быстрыми темпами возрастает неравенство, а это означает, что богатые, и в первую очередь очень богатые, становятся еще богаче, в то время как бедные, и в первую очередь очень бедные, становятся еще беднее — как правило, в относительном, но все чаще также и в абсолютном смысле. Более того, богатые люди становятся еще богаче просто потому, что они богаты. Бедные же люди становятся еще беднее просто потому, что они бедны. В наши дни углубление неравенства обуславливается его собственной логикой и импульсом. Ему не требуется какой-либо помощи, стимулов или толчков извне. Представляется, что социальное неравенство сегодня как никогда приблизилось к тому, чтобы превратиться в первый в истории вечный двигатель — который после бесчисленных неудачных попыток наконец-то удалось изобрести и привести в движение».

Зигмунт Бауман критикует и экономический рост за то, что он идет исключительно «в пользу» богатых – в этих терминах действительно описывается одна из разновидностей роста, характерная, кстати, для авторитарно-олигархических режимов: «Богатства, накапливающиеся у богатых, никак не «просачиваются» даже к тем, кто находится в непосредственной близости от них в иерархии богатства и дохода, — не говоря уже о тех, кто стоит на более низких ступенях лестницы; эта пресловутая, хотя и все более иллюзорная «лестница» вертикальной мобильности чем дальше, тем сильнее превращается в нагромождение непроницаемых решеток и непреодолимых барьеров. «Экономический рост» сигнализирует о росте изобилия для немногих избранных при резком ухудшении социального положения бесчисленного множества прочих людей и снижении их самоуважения».

Не таким ли был российский экономический рост? Кто-то скажет: нет, на нем вырос средний класс. Кто-то согласится с Зигмунтом Бауманом. Парадоксальным образом все будут правы. Ибо по неравенству доходов Россия не самая ужасная страна. А по неравенству богатства – впереди планеты всей.

"Описанное выше печальное состояние дел в конечном счете представляет собой следствие вытеснения конкуренцией и соперничеством — способом существования, вытекающим из веры в обогащение немногих, одержимых алчностью, как в царскую дорогу к всеобщему благосостоянию — человеческого, слишком человеческого стремления к сосуществованию, основанному на дружественном сотрудничестве, готовности делиться, взаимности, обоюдном доверии, признании и уважении. Однако в алчности нет ничего полезного. Еще ничья алчность не принесла никакой пользы кому бы то ни было".