суббота, 9 декабря 2023
В рамках XXII Апрельской международной научной конференции ВШЭ был представлен доклад «Макроэкономические эффекты пандемии COVID-19 и перспективы восстановления экономики». ET предлагает читателям фрагменты выступлений экспертов на презентации исследования.
Директор Института Центр развития ВШЭ Наталья Акиндинова (руководитель авторского коллектива) уже сегодня считает возможным подведение промежуточных итогов коронакризиса. По ее словам, «потери примерно двух лет» экономического развития складываются из падения ВВП в 2020 г. на 3% и несостоявшегося роста на 1,7%. Текущий кризис «в очередной раз сместил вниз российскую экономику с траектории устойчивого роста», а восстановление до уровня 2019 г. ожидается, согласно актуальным оценкам, в начале 2022 г.
Исходя из анализа структуры падения ВВП и характера кризиса, ситуацию можно представить как двойной локдаун, говорит Акиндинова. Речь идет, во-первых, об эпидемиологических ограничениях экономической активности и, во-вторых, об ограничениях на добычу нефти в рамках сделки с ОПЕК+ весной прошлого года.
Хотя падение ВВП во втором квартале было достаточно сильным, отмечает Акиндинова, появились факторы, способствовавшие и быстрому восстановлению: например, непродолжительный период нерабочих дней, после которого ограничения уже носили умеренный характер.
Антикризисный пакет составил около 5% ВВП, и он достаточно быстро был имплементирован. По ее словам, также важно, что масштабы обесценивания рубля были относительно невелики, поэтому низкими оказались темпы снижения импорта по сравнению с предыдущими экономическими кризисами.
Темпы роста, особенно инвестиций, в 2019 г. были невысокими. «Незначительное падение инвестиций в 2020 г. – всего на 1,4% – во многом было связано с низкой инвестиционной активностью и до кризиса», – считает экономист.
В докладе определены и локомотивы восстановления – отрасли, которые «приходят в себя» достаточно быстро. Речь идет прежде всего о традиционных отраслях: химпром, металлургия, машиностроение, производство бумажных, текстильных изделий, мебели. «Восстановление, впрочем, происходит на действующей инвестиционной базе, т.е. прирост производства не сопровождается приростом инвестиций. Соответственно, мы пока с осторожностью относимся к перспективе роста, основанного на инвестициях», – говорит Акиндинова.
Если говорить о структуре несырьевого экспорта, то устойчивый результат 2020 г. связан с двумя позициями – экспортом золота и зерна. Все остальные позиции российского экспорта (например, химия, металлургия и машиностроение) заметно снизились на фоне падения мирового спроса.
«Тревожный результат» кризиса, по мнению экономиста, – «новая ступенька вниз» в реальных располагаемых расходах населения – 3,5%, которые в целом довели суммарный результат падения до 10,6% по сравнению с 2013 г. Динамика доходов остается депрессивной, она поддерживалась в 2020 г. лишь «белыми» зарплатами и социальными трансфертами. Остальные компоненты структуры доходов существенно сократились.
Сейчас, по мнению Акиндиновой, основное внимание необходимо уделять предпринимательскому доходу, «который напрямую завязан на ситуацию с малым бизнесом». Открытым, по ее словам, остается важный вопрос – каким образом будут выглядеть потребительские и сберегательные предпочтения населения после окончания острой фазы кризиса, насколько быстро «восстановится склонность к потреблению».
Бюджетная политика в 2020 г. прошла, по определению Натальи Акиндиновой, под знаком антикризисных мер.
«В то время, как федеральный бюджет взял на себя основную тяжесть антикризисных мер, региональные бюджеты, получившие рекордный объем трансфертов в 2020 г., были вынуждены сокращать некоторые расходы». Благодаря действующему бюджетному правилу Россия имела к началу кризиса достаточный объем резервов и могла сравнительно свободно выбирать политику. Но, как и в предыдущий кризис, произошел отход от бюджетного правила. Акиндинова полагает, что многообразие вызовов, с которым сталкивается российская экономика, возможно, поспособствует усилению контрциклического характера бюджетного правила – таким образом, чтобы в его рамках, помимо цен на нефть, учитывались и другие факторы экономической активности.
Эксперт прогнозирует, что темпы восстановления экономики в 2021 г. за счет эффекта базы будут близки к 3%, но большинство прогнозистов предполагают, что в дальнейшем динамика вернется к долгосрочному устойчивому показателю в 2%, а для темпов роста, превышающих этот показатель, необходима новая политика.
Главный экономист ВЭБ РФ Андрей Клепач отметил, что оценка роста ВВП на уровне 3% превышает предыдущие прогнозы. Такие темпы восстановительного роста он считает хорошим результатом. При этом ключевой вопрос -- за счет чего экономика будет расти дальше? Это во многом будет зависеть от новой стратегии правительства: обсуждается серьезный пакет инфраструктурных проектов, связанных с развитием промышленности, технологий. Это даст существенный импульс для роста экономики, уверен Клепач. Правда, темпы роста экономики в 2022 г. могут опуститься и ниже 2%: «В отсутствие дополнительных стимулов отскок этого года приведет к тому, что в следующем году эффект базы замедлится, тем более, что в бюджете 2022 года существенных средств для увеличения доходов населения и инвестиций нет». Клепач полагает, что бюджетная конструкция существенно изменится – придется в той или иной форме выходить за пределы бюджетного правила в его прежнем виде.
Ректор РАНХиГС Владимир Мау отмечает, что специфика текущего кризиса состоит в том, что это «кризис внешних шоков». Экономист выделяет несколько сценариев дальнейшего развития ситуации, связанных с глобальными трендами и их влиянием на российскую экономику. Первый – достижение докризисного уровня, завершение восстановительного роста мирового хозяйства и продолжение ситуации 2010-х гг. – «новая нормальность», т.е. вялый рост с ключевыми ставками, близкими к нулю. Второй сценарий – экономический рост, сопровождаемый ужесточением бюджетной и денежно-кредитной политики, а затем – циклический кризис, которого удалось избежать в 2019 г. Третий сценарий – начало экономического роста, поддерживаемого мерами Modern Monetary Theory (предполагающей существенные денежные вливания при значительных бюджетных дефицитах. – ЕТ). Не исключен и четвертый сценарий – стагфляция в логике 1970-х гг.: «Если не решиться на ужесточение денежной политики, если механизмы ММТ не сработают, стагфляционный сценарий вполне реалистичен».
Руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич считает важным понимание того, почему российская экономика столь успешно прошла 2020 г. – спад оказался намного меньше прогнозного и меньше, чем у сопоставимых стран. При этом по продолжительности локдауна Россия не уступала большинству других стран. Бюджетная поддержка с точки зрения дополнительных расходов была не выше, чем в сопоставимых странах и даже сильно уступала развитым странам.
Гурвич полагает, что во многом положительный результат был обеспечен гибкостью российского рынка труда. Кроме того, он считает, что российское правительство извлекло правильные уроки из многочисленных кризисных ситуаций, совершенствуя свою антикризисную политику в отношении как отраслевых мер, так и мер бюджетной поддержки экономики. Усовершенствовались макроэкономические механизмы, которые стали более гибкими и эффективными. «Это касается и бюджетной политики в части совершенствования бюджетных правил, увеличения фискального пространства (запаса бюджетной прочности), а также состоявшемуся переходу к таргетированию инфляции и гибкому плавающему обменному курсу, что позволяет экономике включить дополнительные механизмы адаптации к внешним шокам», – считает Гурвич.
На итоги текущего года эксперт смотрит с оптимизмом из-за совокупности благоприятных факторов, которые будут способствовать ускорению темпов экономического роста: это низкая вероятность введения нового локдауна в России, рост внешнего спроса в связи с общим подъемом экономики, ожидаемый рост цен на товары российского экспорта и, в частности, на нефть, ускорение инфляции (что для роста экономики имеет краткосрочный экономический эффект), а также рост доходов домохозяйств и инвестиций за счет государства и частного сектора. Однако восстановительный рост, по мнению Гурвича, завершится в первом полугодии следующего года, а дальше все развернется в обратную сторону.
Главный экономист «Альфа-банка» Наталия Орлова разделяет оптимизм коллег в отношении прогнозов на текущий год. «Очевидно, что получим 3-4%, но основная часть этой цифры будет статистическая. Она значима с точки зрения нашей долгосрочной траектории, но в сравнении с другими странами выглядит средне», - говорит Орлова. Она добавляет, что этот фактор, безусловно, влияет на настроение бизнеса. При этом на оценку потенциала инвестиций будет воздействовать не столько изменение темпов роста, сколько именно сравнение с другими странами.
«Есть ожидания, - отмечает экономист, - что будет новый пакет стимулирующих бюджетных мер в рамках глобального тренда, но у нас крупные государственные проекты – это нормальность с 2012-2014 гг. (когда реализовывались олимпийские проекты)».
В отношении долгосрочного роста у Орловой сдержанные оценки: если в мире мы, возможно, стоим на пороге изменения потенциальных темпов роста (это объясняет глобальный оптимизм по поводу перспектив экономики США), то пока оценки изменения потенциального роста экономики в России не пересматривались, т.е. речь идет о циклическом ускорении экономики, а не траекторном, заключает Орлова.
Распечатать