Геннадий Бордюгов: «При большевиках модернизация, пусть и примитивная, все же состоялась»

- 30 декабря – сто лет со дня образования Союза Советских Социалистических Республик. В течение всего нынешнего года большой авторский коллектив Ассоциации исследователей российского общества (АИРО-XXI) под вашим началом работал над проектом, посвящённым вековому юбилею образования СССР. В чём смысл этой работы? Разве за последние десятилетия не все оценки этому явлению - Советскому Союзу - были даны?

- Настоящие оценки впереди, потому что ещё не сложилась необходимая историческая дистанция, не все последствия разрушения уникальной государственности нам очевидны, что подтвердили события уходящего года. В рамках же проекта «СССР-100» точно так же, как это проводилось в аналогичных экспертизах – «Победа-70», «Революция-100», «Победа-75», мы анализировали рецепцию определённого исторического феномена (в данном случае – Советского Союза) в России, на постсоветском пространстве и в мире в целом.

В прикладном плане новое экспертно-аналитическое исследование включало в себя отражение памяти о Советском Союзе в странах постсоветского пространства, РФ и мире, их печатных и электронных СМИ, пространстве Сети, произведениях художественной литературы и кино, официальных, общественных и оппозиционных публичных акциях, в специальных выставочных и музейных мероприятиях, научных исследованиях, архивно-исторических и документальных публикациях на всем постсоветском пространстве.

- Насколько мне известно, вы взяли на себя анализ того, как каждое десятилетие, начиная с 1932 года, менялся характер государственного образования, какими смыслами и ритуалами обставлялись проходимые им юбилеи.

- Добавлю к этому – как эта память об СССР используется для фокусированной актуализации прошлого ради нужд настоящего, как соотносится с историей, которая «подозрительна к памяти» (Пьер Нора).

- Хотелось бы поговорить с вами об экономических аспектах советской государственности, которые нечасто затрагиваются в исторических трудах. Ну вот, например, Советский Союз образовался как раз тогда, когда начался нэп. Это совпадение или в этом есть более глубокий смысл или даже замысел?

- Процесс образования СССР был сложным и противоречивым. После завершения Гражданской войны большевики стали искать новые формы объединения территорий, ранее входивших в состав Российской империи. Но прежде всего необходимо было отказаться от политики «военного коммунизма», преодолеть продовольственный кризис и угрозу голода, вызванного засухой 1921 года.

Взаимопомощь, в том числе и международная, позволяла ослабить последствия голода. России нужна была поддержка советских республик, с которыми еще до образования Союза были установлены двусторонние отношения. Для поставок продовольствия необходимо было свободно перемещаться. Единое государство, единая железнодорожная сеть создавали для этого оптимальные условия. Но к осуществлению нэпа партийные и советские органы пострадавших регионов приступали в разное время, вплоть до 1925 года. Надо также учесть, что при введении нэпа у большевиков были опасения о возможности экономического отпадения окраин от центра. Ряд республик и так называемые «независимцы» устанавливали сепаратные экономические связи с капиталистическими странами и грезили о собственной валюте. Не секретом было желание, к примеру, украинских коммунистов отвести Москве только роль военной защиты. Грузинские коммунисты дали разрешение на открытие оттоманского банка в Тифлисе, что привело к обесцениванию грузинских и русских денег и распространению в Закавказье турецких лир. Образование СССР, следование ленинскому его варианту сохраняли мировую перспективу революции и уравновешивали поворот к нэпу, то есть к государственному капитализму, у которого в партии было много противников.

- А как повлияли кризисы, а затем и свёртывание нэпа, «порождавшего капитализм», на характер новой государственности?

- Прежде всего появился новый экономический стержень СССР, связанный не с нэпом, а с усилением позиций союзного центра в отношении союзных и автономных республик. В 1929 году их бюджеты были включены в единый государственный бюджет, союзно-республиканские наркоматы переводились в общесоюзные, а республиканские отрасли управления – в союзно-республиканские. Промышленные предприятия могли переходить из республиканского в союзное подчинение по решению СНК СССР или Президиума ЦИК СССР.

Курс на индустриальный рывок, стремление в предельно сжатые сроки преодолеть технико-экономическую отсталость от западных держав неизбежно расширяли контроль центра над всеми регионами страны и их хозяйственными ресурсами. Посмотрите, что получила страна в результате реализации первого пятилетнего плана с 1928 года, хотя он не был выполнен. К 1932 году, то есть к 10-летию образования СССР, появилась угольно-металлургическая база на Урале и в Сибири, которая имела важное значение для подъёма отсталых полукочевых районов Казахстана, Средней Азии, Ойротии и Бурят-Монголии. В Татарии и Башкирии создавался «второй Баку». Якутия стала одним из центров добычи драгоценных и редких металлов. Cоздание этой базы отнюдь не означало свертывания промышленности на Украине. Факты свидетельствовали об ином: Донбасс давал около 40 млн тонн по сравнению с 30,7 млн в начале пятилетки, строились три новых металлургических гиганта – Запорожсталь, Азовсталь и Криворожсталь, завершалось строительство тракторного и турбинного заводов в Харькове, Луганского завода тяжелых паровозов и др. В Белоруссии были заново созданы машиностроение, радиопромышленность и энергетика, в Туркмении – химическая, текстильная и пищевая промышленность. В Закавказье темпы развития промышленности значительно превысили общесоюзные.

- Как быть с движущей силой индустриализации, давшей человеческие ресурсы для неё - со сплошной коллективизацией 1929-1930 годов, насильственной для большинства многонационального крестьянства?

- Факты, ранее засекреченные, подтверждают ваше замечание. Известно, что в Казахстане множество казахов собрали свой скот и имущество и мигрировали в китайский Туркестан или присоединились к басмаческому сопротивлению. Из Украины десятки тысяч крестьян бежали в Польшу, украинские и белорусские крестьяне также уходили в Румынию, Эстонию и Латвию. В процентном отношении сильнее пострадали именно представители национальных меньшинств. К примеру, среди западного сельского населения – финнов, эстонцев, латышей, немцев и др. – зажиточных хозяев было значительно больше, чем в среднем по стране, а бедняков было сравнительно немного. Вот почему высылка, в частности, ингерманландских кулаков из Ленинградской области в соседней Финляндии была воспринята как целенаправленное притеснение финнов-ингерманландцев и вызвала первый в межвоенный период дипломатический кризис в отношениях между Финляндией и СССР. Наконец, известное решение политбюро ЦК ВКП(б) 14 декабря 1932 года, в котором причины глубокого кризиса были объяснены не экономическими просчётами самой власти, в частности, сохранением, несмотря на засуху, прежних планов заготовки и экспорта зерна, не репрессивными военно-коммунистическими мерами для обеспечения хлебозаготовок, а национальным фактором политики. В секретном решении ЦК и СНК СССР «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области» провал был возложен прежде всего на украинизацию, которая, цитирую, «проводилась механически, без учета конкретных особенностей каждого района, без тщательного подбора большевистских украинских кадров, что облегчило буржуазно-националистическим элементам, петлюровцам и прочим создание своих легальных прикрытий, своих контрреволюционных ячеек и организаций».

Голод 1932–1933 годов поразил огромную территорию Советского Союза с населением более 50 млн. человек – Поволжье, Центрально-Чернозёмную область, Северный Кавказ, Урал, Крым, часть Западной Сибири, Казахстан, Украину и Белоруссию. Сравнение результатов переписей населения 1926 и 1937 годов (данные последней были засекречены) показывает, что в результате голода 1931–1933 годов население сократилось в Казахской ССР – на 30,9%, в республиках и областях Поволжья – на 23%, в Украинской ССР – на 20,5%, в республиках и областях Северного Кавказа – на 20,4%. На территории РСФСР (без учёта Казахской АССР) от голода погибли 2,5 млн. человек. Общая численность погибших от голода составила около 7 млн. человек.

- И как же после всего этого, а также массовых репрессий в годы Большого террора, депортаций меньшинств можно было противостоять гитлеровской Германии?

- Великая Отечественная война особым образом высветила феномен СССР как государства, сохранившего суверенитет и столкнувшегося с угрозой существования. Цели гитлеровской Германии были известны – ликвидировать Советское государство как колосс на глиняных ногах, поработить все народы страны и уничтожить «недочеловеков», в первую очередь евреев, «захвативших власть в России и создавших советскую тюрьму народов». Пропаганда нацистов давала свои результаты, иначе не возникли бы различные антисоветские националистические отряды. Наибольшую силу представляли русские, украинские и прибалтийские вооружённые формирования. С середины 1942 года главному командованию вермахта удалось создать Русскую освободительную армию во главе с А.А. Власовым, а также учредить четыре националистических легиона – туркестанский, кавказско-магометанский, грузинский и армянский. Однако на войне речь шла о жизни и смерти целых народов, и это помогало большинству подняться выше «классовых обид». Миллионы советских людей разных национальностей уходили на фронт и помогали фронту. 

-  Вот о военной экономике я хотел бы узнать немного подробнее. Как это всё работало, как передвигались огромные массы людей разных национальностей, как адаптировались они в новых условиях?

- Это громадный вопрос, на который трудно ответить в сжатом виде. Могу лишь обратить внимание на главные аспекты. Военная экономика связана с резким усилением вмешательства государства, использованием прямых и косвенных средств регулирования для мобилизации рабочей силы, сырья, производственных мощностей, ограничением потребления населения. В летние и осенние месяцы 1941 года было демонтировано и вывезено из прифронтовой зоны в автономные республики и области Урала и Поволжья, в Сибирь, республики Средней Азии свыше 2,5 тысяч предприятий, в том числе 65% предприятий военно-промышленного комплекса. Из-за жесткой централизации управления союзные и автономные республики фактически не имели возможности руководить предприятиями, располагавшимися на их территории. Эти предприятия отправляли на фронт танки, артиллерийские установки и снаряды, одежду, обувь, продукты. Кроме того, южные республики принимали и размещали у себя эвакуированных, создавали госпитали для раненых. Решение этих непривычных задач проходило, безусловно, не без трудностей и раскрывало реальную картину межнациональных отношений.

 - Историки по-прежнему избегают говорить о вкладе в военную экономику системы ГУЛАГа?

- Ну почему же? Назову приводимые в документах и литературе конкретные цифры. Общее количество заключённых к началу войны достигло 2,3 млн человек, в 1941-1944 годах в лагеря поступили ещё 2,5 млн заключённых, а убыли по разным причинам, в основном из-за высокой смертности, 3,4 млн человек, 900 тыс. из них были направлены на фронт в первые два года войны. В системе НКВД за военное время было добыто 315 т золота, 6,5 тыс. т никеля, 8,9 млн т угля. Немалое количество находившихся в заключении учёных, инженеров, конструкторов трудилось в «шарашках» – жаргонное название секретных особых технических и конструкторских бюро, подчинённых НКВД.

- Очевидно, что Великая Отечественная война надолго определила глубокий трагический смысл памяти об СССР и о тех испытаниях, которые выпали на долю каждой нации. Перенесённые испытания вдохнули в людей необыкновенные оптимизм и веру в то, что всё изменится к лучшему. Оправдались ли эти ожидания, как в дальнейшем изменялась структура и управление экономикой Союза?

- Начиная с середины 1950-х годов, впервые после войны и послевоенного восстановления, расширялись права союзных республик в руководстве хозяйственным и социально-культурным строительством. С образованием в 1957 году 105 экономических районов (70 – в РСФСР, 11 – в Украинской ССР, в некоторых случаях ими стали республики целиком) расформировывалось 141 министерство центрального, центрально-республиканского и республиканского уровней. Эти органы заменялись территориальными советами народного хозяйства (совнархозами). В крупнейших республиках были образованы республиканские совнархозы и колхозно-совхозные комитеты. Из общесоюзного в республиканское подчинение было передано значительное количество предприятий, организаций и сельских хозяйств.

Намерение Н.С.Хрущёва децентрализовать управление экономикой было обоснованным. Первые результаты реформы оказались вполне успешными. Однако постепенно совнархозы в интересах предприятий своих республик стали пренебрегать проблемами межотраслевых связей, показали неспособность руководить многоотраслевой экономикой в условиях быстрого технологического развития. Всё это порождало не только местничество, когда каждый стремился продвинуть исключительно свои собственные дела, но и становилось основой для возрождения национализма. К примеру, руководитель украинских коммунистов П.Е.Шелест «борьбу за самостоятельную Украину» начал с того, что в середине 1960-х годов направил в президиум ЦК КПСС письмо, в котором предлагал предоставить республике право самостоятельно выступать на внешнем рынке. Заседание президиума сочло это предложение неправильным, а А.И.Микоян назвал его грубейшей политической ошибкой, ставящей под сомнение монополию внешней торговли СССР. Шелеста тогда не сняли с должности – то ли за заслуги в заговоре против Хрущёва, то ли как нужную опору в борьбе Л.И. Брежнева против группы А.Н.Шелепина. Однако после смещения последнего был убран и Шелест.

Кстати, летом 1962 года началась работа над новой Конституцией СССР и в ходе её обсуждения звучали мнения об упразднении республик -- национальный принцип считался изжившим себя. Вместо этого предлагалось формировать республики по экономическим районам, разделив СССР на 9 таких районов: Дальневосточный, Западносибирский, Уральский, Среднеазиатский, Закавказский, Приволжский, Прибалтийский, Центральный, Северный.

- После распада СССР усилилось желание осмыслить его причины. Не стал исключением и этот год, связанный со 100-летием Союза. Традиционным, к примеру, стало объяснение, указывающее на отсутствие объективных причин исчезновения Союза и возлагающее всю вину исключительно на политиков и депутатов, разных гэкачепистов и беловежских заговорщиков.

- Я сторонник более сложных объяснений. Мне импонирует тезис о «четырёх имперских ловушках», сформулированный писателем и политологом Д.В. Драгунским. Первая состояла в том, что территориальная экспансия превращала страну в организм, ломающийся под собственной тяжестью. В пространство России вошли огромные фрагменты других культур, и всю чересполосицу народов, религий и жизненных укладов объединяла принадлежность к традиционной доиндустриальной цивилизации, в то время как на повестке дня стояли модернизация и реструктурирование империи. При большевиках эта модернизация, пусть примитивная, всё же состоялась. И здесь возникает вторая ловушка. Для модернизации необходимы были национальные кадры, составившие «питательный бульон для национализма». В ходе модернизации северо-запад страны стал индустриальным, а юго-восток остался традиционным. Тут СССР угодил в третью ловушку, в классический капкан «третьего мира». Высокий рост населения, необходимость социальных амортизаторов приводили к тому, что бедные регионы требовали постоянных дотаций. Появилась четвёртая ловушка: эта помощь в основном перехватывалась местными этноэлитами, и происходило их сращивание с коррумпированным центром. В результате недовольными оказались все: и русские как доминирующий этнос, и народы национальных регионов. Выходом стал демонтаж империи.

Беседу вел Алан Касаев

Геннадий Аркадьевич Бордюгов - руководитель Международного совета Ассоциации исследователей российского общества (АИРО-XXI). Основные работы посвящены истории СССР, историографии, прикладной истории. Автор книг "Чрезвычайный век российской истории" (2004), "Пространство власти от Владимира Святого до Владимира Путина" (2004), "Октябрь. Сталин. Победа. Культ юбилеев в пространстве памяти" (2010), "Вчерашнее завтра: как национальные истории писали в СССР и как пишутся теперь" (2011), "Войны памяти на постсоветском пространстве" (2011), "Ожидаемая революция не придет никогда" (2012), "Сталин: культ юбилеев в пространствах памяти и власти" (2019), "Ленин: культ и антикульт" (2020), "СССР в пространстве памяти, идеологии и национальных историях" (2022) и др.